При этом Путин завил во время совещания с министром обороны страны Сергеем Шойгу и министром иностранных дел Сергеем Лавровым (цитируем по сообщениям телеканала ВГТРК): «Считаю, что задачи, поставленные перед Министерством обороны, в целом выполнены. Поэтому приказываю с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей воинской группировки из Сирийской Арабской Республики.
Пункты базирования российских Вооруженных сил в Сирии, а это морской в Тартусе и авиационный на аэродроме Хмеймим будут функционировать в прежнем режиме. Как отметил Владимир Путин, они должны быть надежно защищены с суши, моря и воздуха.
Все произошедшее было явной неожиданностью для всех. В том числе для западных лидеров. Поэтому пока комментарии (на момент выпуска этого номера газеты) весьма скупы и порой не очень вразумительны. Зато не скупится на оценки пресса. Оценки разные. От «Путин в очередной раз перехитрил Обаму» до «Москва убегает из Сирии, не достигнув своих целей».
А как же Башар Асад? В тот же день, в понедельник, как сообщила пресс-служба Кремля, Путин переговорил с ним по телефону и сирийский президент «высказал благодарность России за помощь в борьбе с терроризмом и гуманитарное содействие сирийским гражданам». Теперь, как говорится, это уже в основном его проблема — довести войну до победного конца, то есть до установления прочного мира.
И, тем не менее, решение о выводе основных российских сил вызывает множество вопросов. Нет, само снижение уровня военного противостояния не может не приветствоваться, но помимо этого логично спросить: а действительно ли достигнуты те цели, что декларировались пять с половиной месяцев назад, когда операция в Сирии только начиналась?
Если судить по высказываниям некоторых военных российских специалистов, то сделано очень много. Вот, например, что сказал в интервью сайту «Свободная пресса» член экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии при правительстве РФ, главный редактор журнала «Арсенал Отечества», полковник запаса Виктор Мураховский:
— Освобождена территория, где в общей сложности проживает примерно 80−85 процентов населения страны. Произошло прекращение огня и заключены соглашения о перемирии, которые позволяют говорить об устойчивости сирийского государства в настоящий момент.
А вот интересное замечание эксперта Центра анализа стратегий и технологий, главного редактора журнала «Экспорт вооружений» Андрея Фролова, который считает, что, когда войска вводились в Сирию, не было указано, какие силы считать основными:
— Ведь кроме группировки самолетов и армейской авиации есть ряд вспомогательных частей, которые возят «гуманитарку». Также в САР есть артиллеристы, люди, которые сидят в комплексах «Град». Кроме того, есть многочисленные свидетельства того, что в Сирии действуют российские добровольцы. Поэтому вполне может быть, что часть функций перекладывается на те структуры, которые напрямую с государством никак не аффилированы. Замечу, что, по разным оценкам, в Средиземном море несет службу корабельная группировка из 20 вымпелов: часть кораблей, наверное, может вернуться к местам дислокации.
То есть, что выводится и что остается — это еще не очень понятно. Понятно пока одно: военное присутствие России в Сирии не только не отменяется, а, напротив, становится более прочным и долговременным. Один из экспертов научный сотрудник Института Африки РАН Леонид Исаев говорит:
— Было принято крайне разумное решение. Независимо от того, чем мы руководствовались при начале операции в Сирии, нам с первого дня пребывания там надо было держать в голове план ухода. Была большая опасность увязнуть в Сирии на многие годы. И руководство прекрасно понимало, что для ИГИЛ и его покровителей жизненно важно было втянуть Россию в войну. Это дает террористам подпитку людьми, финансами, прочими ресурсами. Сейчас сложилась реальная возможность для вывода войск, и этой возможностью надо пользоваться.
Правда, о какой «реальной возможности» идет речь, не совсем ясно — может, о начале нового этапа межсирийских переговоров и об успешной работе центра по примирению? Но вот дальше эксперт продолжил очень интересно, на чем хотелось бы заострить особое внимание:
— Возможно, мы и не выполнили всех целей, ради которых вошли в Сирию. Мы не побороли террористов, «Исламское государство» продолжает существовать. Но две главные цели, на мой взгляд, нам выполнить удалось. Во-первых, мы нашли возможность для диалога с США. Во-вторых, отвели угрозу скорого падения режима Башара Асада.
Мнение очень интересное, если вспомнить, о каких целях говорилось при введении группировки в Сирию 30 сентября прошлого года. Напомним: уничтожение если не всех, то значительной части тех боевиков, которые приехали в Сирию с территории РФ. Чтобы они не смогли вернуться назад и продолжить свою «работу» уже внутри страны. То есть, как было продекларировано: лучше уничтожать врага подальше от своих границ, чем дожидаться, когда он будет внутри этих границ.
Достигнута ли эта цель хоть в какой-то степени? Никто пока этого сказать не может. Потому что изначально все это звучало несколько притянутым к желаемому. Потому что никто не мог сказать, что за террористы подвергаются бомбардировкам с воздуха, выходцы ли они из России или из Франции, либо из Таджикистана. Это вообще как-то не очень было убедительно. Другое дело — укрепление режима Башара Асада, единственного легитимного лидера Сирии, который в огромной степени служит гарантом того, что эта страна не скатится к хаосу и распаду, подобному иракскому или ливийскому.
Кстати, эта цель тоже декларировалась и она в огромной степени достигнута. Асад по-прежнему наступает на важнейших направлениях. Помощь ему будет оказываться и впредь. И это главное.
