Еще одна афганская загадка
Опасность усугубляется тем, что баснословные прибыли, получаемые от наркобизнеса, вовлекли в него высокопоставленных сотрудников правоохранительных структур стран региона.
В начале нулевых после известной атаки на башни-близнецы в Нью-Йорке власти США, озаботившись международным терроризмом, посчитали необходимым ввести свои войска в Афганистан, чтобы решить эту проблему, что называется, на корню, а вместе с этим поставить заслон распространению афганского героина, что было официально продекларировано натовским командованием в качестве одной из основных задач.
Но вот что интересно: именно с тех пор в разы увеличилось не только число террористических организаций радикально-исламистского толка, но и количество боевиков в каждой из них. А еще интереснее то, что наркотрафик из Афганистана с того времени вырос в десятки раз.
Согласно официальным данным, приведенным доктором политических наук профессором Булатом Султановым, за последние 14 лет доля Афганистана в мировом производстве опия увеличилась до 90 процентов. Причем этот показатель ежегодно повышается.
Если в 2013 году в Афганистане было произведено 5,5 тысячи тонн опия, то в 2014 году — 6,4 тысячи тонн. Из одного килограмма опия производится 100 грамм героина, один килограмм которого на рынке стоит 30 тысяч долларов. По оценкам ООН, наркоторговля на сегодняшний день составляет 15 процентов афганской экономики.
Производством опиума в Афганистане в настоящее время занято более 410 тысяч человек. При этом 10 процентов жителей являются наркоманами.
С такими друзьями и врагов не надо
История борьбы американцев со всемирным распространением наркотиков требует детального анализа.
В мире существуют два основных региона, производящих наркотики: Центральная Азия и Центральная Америка. И, разумеется, задолго до того, как заняться проблемой Афганистана, Соединенные Штаты принялись делать это в центральноамериканских странах. Анализ американской борьбы с наркотиками позволяет сделать вывод о том, что ее методы, мягко говоря, не эффективны. Хотя, с какой стороны смотреть…
Если вспомнить новейшую историю, то серия цветных революций в латиноамериканских странах пришлась на то время, когда в них со своей наркоборческой миссией вошла армия США. В нескольких государствах поменялись руководители. Появились высокопоставленные чиновники, аффилированные с наркодельцами, альянс которых стал называться наркомафией. Связанные с ней так называемые «эскадроны смерти», цель которых — физическое истребление оппонентов, существуют и сейчас.
В итоге такие государства, как Мексика, Колумбия или Панама, превратились в арены сразу нескольких перманентных конфликтов: войны силового аппарата с наркодельцами, эскадронов смерти с принципиальными борцами с распространением наркотиков и, собственно, между самими наркоторговцами. (Даже Хиллари Клинтон была вынуждена признать, что число жертв этих конфликтов превысило уровень гражданских войн.) А Гондурас и Коста-Рика являются крупнейшими перевалочными пунк-тами транспортировки кокаина.
Периодический рост насилия в странах Центральной Америки делает оправданным присутствие и наращивание штатовских войск в регионе, поскольку простое население видит «спасение» только в этом. Тем временем наркомафия продолжает чувствовать себя превосходно, народ продолжает травиться, и решение этой проблемы выглядит утопией.
Однако американцы так не считают. Более того, они предлагают свою «руку помощи» в борьбе с наркотиками и странам Центральной Азии. 16 февраля 2012 года на международной конференции Парижского пакта представители США предложили программу Центральноазиатской антинаркотической инициативы (Central Asian Antidrug Initiative, CACI), в рамках которой представили свой проект по борьбе с афганским наркотрафиком.
Проект предусматривал создание в государствах Центральной Азии американских военных спецподразделений по борьбе с наркомафией с получением доступа к оперативным базам данных правоохранительных структур. Интересно, что он был предложен помощником госсекретаря США Уильямом Браунфилдом, который до назначения на эту должность работал Послом США в Колумбии и о «борьбе» с наркомафией знал не понаслышке.
Данная инициатива, разумеется, была отклонена. Однако американцы сдаваться не хотели. По информации газеты «Коммерсант», представители США отлавливали чиновников из Центральной Азии в коридорах, приглашали их в специальные переговорные комнаты, а затем долго обрабатывали в формате один на один. Но натиск был выдержан: никто под декларацией не подписался.
Тем временем поток наркотиков через наши страны не уменьшается, если не сказать, увеличивается. Маршрут известен: из Афганистана в Таджикистан, затем — в Кыргызстан, через Казахстан в Россию и дальше в Европу.
— По этому пути идет 25-30 процентов афганских опиатов, — говорит профессор Булат Султанов. — Причем мы говорим о борьбе с героином, с его экспортом из Афганистана, но умалчиваем о такой деликатной проблеме, как поставка прекурсоров (химический реагент наркотиков) из Центральной Азии в Афганистан. Без прекурсоров производство героина невозможно. Заводы по производству героина сосредоточены в Северном Афганистане. А прекурсоры поступают туда из Центральной Азии. В мае 2014 года в афганской провинции Бадахшан, граничащей с Таджикистаном, было ликвидировано пять таких заводов. Но это капля в море. Их там гораздо больше. Легче пресечь поставку прекурсоров в Афганистан, чем поставку героина оттуда в Центральную Азию.
Этой проблемой всерьез озаботились и европейцы. По данным немецкой Deutsche Welle, сегодняшний афганский наркокартель — это мощная международная структура, более сильная, чем «Талибан», в которую вовлечены крупные политические фигуры. Причем не только в Афганистане, но и в Иране, России и республиках Центральной Азии. И, как считает газета, давать комментарии об этом наркоконтроле гораздо опаснее, чем о «Талибане».
По словам Булата Султанова, просачивалась информация о крышевании транзита опиатов из Афганистана непосредственно Туркменбаши и начальником его личной охраны, сотрудники которой неоднократно встречали на афгано-туркменской границе наркотики и сопровождали их по территории Туркмении вплоть до аэропорта Ашхабада и затем отправляли в Россию.
Имитация бурной деятельности
Наиболее сложная ситуация, по мнению профессора Султанова, в Кыргызстане. Согласно докладу Управления ООН по наркотикам и преступности, из 80 организованных преступных групп, занимающихся в Центральной Азии нелегальной транспортировкой наркотиков, 50 функционируют в этой стране.
Основные маршруты наркотрафика — от киргизско-таджикской границы и далее до границы с Казахстаном. При этом сами киргизские эксперты признают, что сотрудники силовых структур и правоохранительных ведомств Кыргызстана вовлечены в транзит наркотиков. Появился даже термин «красный героин», обозначающий наркотики, продаваемые силовиками и правоохранителями.
Как считают киргизские эксперты, вакханалия, царящая в высших эшелонах власти, привела к тому, что в отдельных регионах страны наркобизнес превратился в основной источник доходов и занятости населения. Причем показатель оседания перевозимых наркотиков в Кыргызстане — 10 процентов. В результате сейчас в этой стране от передозировки ежегодно умирают полторы тысячи человек, большинство из которых дети и молодежь в возрасте от 14 до 18 лет.
— Пример Кыргызстана — очень опасный сигнал, — говорит Булат Султанов. — Потому что рано или поздно наркотики начинают все больше оседать по наркомаршруту. По словам директора ФСКН Виктора Иванова, в России наркоманы ежедневно тратят на приобретение наркотиков 4,5 миллиарда рублей. В год это полтора триллиона рублей. То есть в полтора раза больше, чем бюджет Министерства обороны России. А Россия — тоже транзитная страна, через которую наркотики идут в Европу.
— У нас создаются международные структуры, такие как ЦАРИКЦ (Центральноазиатский региональный информационно-консультационный центр по борьбе с наркотиками), появившийся опять же не без участия США. При этом мало кто о нем слышал, не говоря о результатах его деятельности. Есть ли какой-то анализ деятельности этой структуры?
— Я считаю, что, чем больше будет организаций, тем лучше, — продолжил Булат Султанов. — Потому что у нас в Центральной Азии вообще нет координированных действий по всем сферам. Несколько лет назад мы предлагали создать организацию в Центральной Азии по борьбе с чрезвычайными ситуациями. Потому что, если где-то произошло землетрясение или наводнение, то легче было бы перебросить запасы еды, спасателей со снаряжением и т.д. Против, как всегда, выступила Республика Узбекистан. Даже по такому вопросу, как спасение людей, мы не находим с ними взаимопонимания. Что касается ЦАРИКЦ, то все попытки получить в открытом доступе информацию о его деятельности успехом не увенчались. Они работают в весьма закрытом режиме. А я привык работать только с открытыми источниками. Как я уже говорил, за последние 14 лет доля Афганистана в мировом производстве опия выросла до 90 процентов. Это на 50 процентов больше, чем до 2000 года. Наши работники ОВД заявляют о том, что в 2014 году ими выявлено более 3380 наркопреступлений, изъято 26 тонн 247 килограмм наркотиков. Но это в основном марихуана из Чуйской долины. И в основном это для выполнения плана за счет перехвата отдельных потребителей наркотиков.
Обратите внимание: перехвачено 233,3 килограмма героина. В 2014 году произведено 6 тысяч 400 тонн опиума. Это 640 тонн героина. А мы перехватили только 233 килограмма. Умножьте 640 тонн героина на 30 тысяч долларов. Получится 19 миллиардов 200 миллионов долларов. Из них через северный путь, то есть через Казахстан — 6,4 миллиарда долларов. Разделите 640 тонн героина на треть и посмотрите, сколько в процентном соотношении наши сотрудники МВД перехватывают.
— Самое страшное, — считает Султанов, — что 10 процентов транспортируемых наркотиков остается на территории страны-транзитера. По официальным данным, у нас за весь прошлый год возбуждено только 18 уголовных дел по фактам легализации наркодоходов на общую сумму 18 миллионов тенге. Это капля в море по сравнению с приведенными цифрами. Поэтому я считаю, что работают они плохо. Координации действий нет. И, если в Кыргызстане существует «красный транзит» наркотиков, я не исключаю, что он может существовать и в других странах Центральной Азии.
