Урожай не мёрзнет

 

Урожай зерновых, как следует из данных Минсельхоза, в этом году окажется не просто большой, а рекордный за весь период независимости. Ожидается, что сбор зерна достигнет 25 миллионов тонн в бункерном весе. Прежний рекорд, поставленный в 2009 году, – 22,7 миллиона тонн. При этом, как отметил в конце минувшей недели ответственный секретарь министерства Евгений Аман, качество зерна нового урожая достаточно высокое, в Костанайской и Акмолинской областях уровень клейковины доходит до 28%. Такой показатель клейковины, определяющей хлебопекарные свойства, далеко не самый лучший, но он выше среднего.

 

На экспорт останется более 10 миллионов тонн зерна. Подобным цифрам полагается несказанно радоваться. Однако они вызывают лишь тревогу. Большой урожай не стал неожиданностью. Его прогнозировали за несколько месяцев, но всё равно к нему оказались неподготовленными. Ёмкостей элеваторов для приёма 25 миллионов тонн зерна не хватит. Нет и возможностей для их транспортировки.

 

Национальная железнодорожная компания "Казахстан темир жолы" объявила, что на сентябрь уже заявлено 23 тысячи зерновозов, что в несколько раз выше численности парка этих вагонов, имеющегося в компании. В итоге многим крестьянам придётся складировать зерно прямо в полях.

 

Иными словами, существует реальный риск растерять все преимущества рекордного урожая. Несмотря на это, аграрное ведомство заняло позицию в духе "всё хорошо, прекрасная маркиза". Тот же ответсек Минсельхоза Евгений Аман заявил, что потери от складирования зерна в поле минимальны: "Зерно может спокойно храниться до марта".

 

Для примера он вспомнил "крестьянскую практику" 1979 года, когда большой урожай сохранили на земле. По мнению ответсека, картинки, когда зерно лежит на полях, "пугают только дилетантов".

 

Понравилось слово "дилетанты" и его шефу – министру сельского хозяйства Асылжану Мамытбекову. "Невозможно сохранить урожай – это ошибочное мнение, рассчитанное на дилетантов", – написал он на своей страничке в Twitter.

 

 

Можно ли хранить зерно в поле? Конечно. Можно и нефть сливать не в резервуары, а в ямы, вырытые в земле. Можно и куриные яйца вилами грузить. Вопрос в том – а разумно ли? В Министерстве сельского хозяйства дилетантов нет, там одни профессионалы. Но вот только урожая без потерь не бывает даже теоретически. Зерно не просто гниёт. При хранении оно теряет в массе, в качестве, страдает от самосогревания, от микроорганизмов, насекомых, клещей, грызунов и птиц. Защитить его от этого может только специальный режим хранения – поддержание температуры и влажности.

 

Зерно портится даже при хранении в самых лучших элеваторах Европы и Америки (подобных которым у нас не существует вовсе), где потери составляют 1–2%. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (FAO) оценивает потери после уборки урожая при перевозке и хранении от 5 до 25% зерна. В странах, где слабы техническое оснащение элеваторов и общая культура организации хранения, пропадает 30–50%.

 

Откуда при хранении на казахстанских полях возьмутся температурный режим и соблюдение влажности зерна?! Минимальные потери при таком складировании – не более чем миф.

 

Но чиновники пользуются им, потому что всё равно нет объективного учёта, который бы позволил достоверно определить потери.

 

На Украине потери зерна оцениваются в 10–15%, то есть примерно 4 миллиона тонн. В Казахстане, по официальным данным, в 2009 году, когда был рекордный урожай, потери составили 60–70 тысяч тонн, то есть 0,3% (?! – С.О.). Здесь одно из двух – или у нас супертехнологии хранения зерна, которым в подметки не годятся американские и европейские, или статистика что-то недосчитывает. Если верен первый вариант – тогда вопросов нет. И нам нужно полностью согласиться с руководителями Минсельхоза, а также организовать курсы для западных фермеров по хранению зерна на полях в зимнее время.

 

 

Ошибочно сводить все споры вокруг рекордного урожая-2011 к тому, насколько велики будут потери зерна от хранения на полях. Это всё "вершки". "Корешки" же в том, что сам подход к организации уборки урожая у нас – на уровне каменного века. И он повторяется из года в год. Дело не просто в нехватке элеваторов. Даже те, что есть, морально и физически устарели. Стоимость хранения зерна в них завышена, а качество – ниже среднего. В результате отечественное зерно заведомо теряет конкурентоспособность на рынках. В целом вся система транспортировки и хранения зерна никуда не годится.

 

Она сдерживает развитие отрасли, приводит к потерям. Объясняя дефицит современных элеваторов, принято ссылаться на нехватку денег. Но ведь есть и более доступные способы решения проблемы. В аграрно-развитых странах до 80% урожая хранится у производителей, в собственных современных зернохранилищах, оборудованных активной вентиляцией. Существуют сборные металлические хранилища, которые позволяют максимально приблизить его к месту сбора зерна, снижают затраты при монтаже. Технологии хранения зерна, применяемые в США, Канаде и Аргентине, окупаются за год за счет экономии на услугах сторонних элеваторов.

 

Почему не наладить производство таких хранилищ в Казахстане? Это и спасёт урожай, и стимулирует отечественную промышленность, соответствуя той же Программе форсированного индустриально-инновационного развития. Но вместо этого мы создаём одну за другой конторы, которые заняты изданием каких-то информационных бюллетеней для крестьян, сбором маркетинговых данных, посредничеством при распределении денег из госбюджета.

 

Не меньше зерна, чем при хранении, теряется и при его перевозке. Мы постоянно слышим о нехватке вагонов-зерновозов. Хотя не менее остро стоит проблема доставки зерна от фермеров на элеватор. По уровню организации мы и здесь на уровне отсталых стран – потому что возим его на обычных грузовиках. Очень мало современных автомобилей-зерновозов, которые способны перевозить по 35–40 тонн, разгружаясь на элеваторе за 10–15 минут. У нас использование таких зерновозов невозможно из-за ужасного состояния местных автомобильных дорог, больше похожих на "примерные направления".

 

 

По сравнению с теми технологиями уборки, хранения и транспортировки урожая, которые применяются в развитых странах, мы выглядим, как соха на фоне трактора. Единственное, в чем мы догнали иностранцев, так это в том, что у нас тоже есть странички в Twitter.

 

Депутаты парламента с охотой критикуют исполнительную власть за беспомощность в решении проблем с урожаем.

 

Но куда они сами смотрели, когда принимали бюджет, где есть расходы на что угодно, кроме программы по строительству элеваторов?

 

Чем они думали, когда принимали законодательство по вопросам продовольственной безопасности, которую свели к тому, что акиматы будут контролировать цены на вермишель, не предусмотрев основы безопасности – механизма хранения зерна, овощей и другой сельхозпродукции?

 

Хранение – лишь одно звено в цепи. Провал за провалом происходит и в сфере сбыта.

 

В прошлом году с большой помпой объявляли об открытии зернового терминала в одном из каспийских портов в Иране, построенном с участием Казахстана. Его соорудили, поскольку, мол, сухопутный транспорт не справлялся с потоком нашего зерна на иранский рынок. Намеревались построить даже ещё один терминал. Хотя уже стало ясно, что надеяться на стабильность спроса в Иране не стоит. Так и вышло. Министр Асылжан Мамытбеков недавно сообщил, что "экспорт пшеницы через Актау не идёт по причине введения Ираном пошлин на импорт пшеницы".

 

Помимо Ирана, ставка делалась и на Китай. Глава правительства заявлял, что китайцы готовы купить столько зерна, сколько мы готовы продать. Год назад была создана рабочая группа, которой поручили выработать предложения по экспорту казахстанского зерна на китайский рынок, а также его дальнейшему транзиту через территорию Китая.

 

Неизвестно, что предложила группа, но наладить канал поставок в Китай так и не удалось. Равно как и планируемый транзит в страны Юго-Восточной Азии. Ни японцы, ни корейцы покупать наше зерно не спешат.

 

Между тем, в нынешнем году сбор пшеницы и её экспортный потенциал значительно увеличится у наших конкурентов – России, Украины, Австралии. Так что Казахстану продать зерно за границу будет ещё сложнее.

 

 

В этом году правительство, наученное горьким опытом, уже не объявляет о грандиозных планах по покорению заокеанских рынков. Судя по всему, идеология уже развернулась в обратную сторону. Вместо того чтобы искать рынки сбыта, предлагается сокращать производство.

 

"Этот год лишний раз доказывает, что нам надо диверсифицировать посевные площади, потому что у нас традиционные рынки покупают около 6 миллионов тонн зерна. Внутри страны у нас потребление порядка 8 миллионов тонн, включая семена, поэтому у нас общая потребность для производства около 14 миллионов тонн зерна, мы сейчас перепроизводим, и такие урожайные годы нам больше вредят", – признался на прошлой неделе глава Минсельхоза.

 

Что значит диверсифицировать посевные площади? Выращивать меньше пшеницы и ячменя и больше других культур. Так ведь вся проблема в том, что для этого нужна другая техника, другие технологии, а главное – сбыт. Ведь почему фермеры занимаются пшеницей? Потому что её даже при самом плохом раскладе можно куда-нибудь продать, на худой конец, обменять по бартеру. А что им делать с каким-нибудь рапсом, если покупателей не найдётся? Только жевать его самим. Если государство не может содействовать фермерам в продаже зерна, самого ходового продовольственного товара в мире, то как оно сможет пробиться на специализированные рынки продовольствия, более узкие и более конкурентные? А без конкретных рынков сбыта вся диверсификация – это пустые разговоры. Фактически аграрное ведомство, не умея продать один вид сырья, предлагает производить другой. А о глубокой переработке зерна вопрос даже не ставится.

 

Дело не в том, что нужно выращивать подсолнечник вместо пшеницы. Нужно менять аграрную политику. Чтобы ответственный госорган решал не абстрактные задачи общего руководства, а конкретные вопросы: организация вывоза урожая (транспорт и дороги), развитие технологий его хранения и обеспечение экспорта. Но здесь же работать надо, а не языком зерно молоть.