Воевал отважно, погиб как герой
Со стороны Казахстана вопросами транспортировки и организации церемонии почетного захоронения занимаются в Координационном совете общественных объединений ветеранов и инвалидов войны в Афганистане и локальных военных конфликтов. Его председатель Мурат Абдушкуров также руководит общественно-патриотическим движением «Бессмертный полк Казахстана».
Мы уже писали в одном из прошлых наших номеров о том, что Андрея Нагайцева призвали еще в финскую кампанию в 1939-м из Шемонаихи, райцентра на востоке Казахстана. Едва став молодым отцом (у него только-только родился сын), он ушел в армию, стал минометчиком, прошел всю войну с Финляндией и почти всю Великую Отечественную.
Его сын Александр Андреевич Нагайцев сейчас живет в Алматы. Всю жизнь он хотел узнать, как воевал и где погиб отец. Теперь мы знаем, что воевал Андрей Нагайцев доблестно и честно. Его наградили медалью «За оборону Ленинграда» и двумя медалями «За отвагу». И если первую вручали всем военнослужащим и гражданским, кто фактически участвовал в обороне города на Неве, то медалью «За отвагу» отмечали личное мужество, проявленное при защите Отечества и исполнении воинского долга.
Медаль «За отвагу» была высшей медалью в наградной системе СССР и с момента учреждения ее в 1938 году стала особо уважаемой и ценимой среди фронтовиков, поскольку ею бойцов удостаивали исключительно за личную храбрость в бою.
Награждали этой медалью не только рядовых солдат и сержантов, но и младших офицеров. Известен случай, когда сержанта медицинской службы Семена Грицова наградили медалью «За отвагу» шесть раз. История знает имена еще семи отважных воинов, кто удостоился этой медали пять раз!
Криминальный поиск
Но вернемся к находке в Эстонии. За неполный год это уже вторая находка исторических реконструкторов и поисковиков из этой прибалтийской страны, имеющая особую ценность для Казахстана. В феврале 2017 года, после 73 лет безвестности, обрел покой на родной земле солдат из Казахстана, артиллерист, погибший в 1944 году в боях за освобождение Эстонии, наводчик 76-миллиметрового орудия рядовой Николай Федорович Сорокин. Его останки с почестями доставили в Астану и затем предали земле на аллее воинских захоронений в Семее — на малой родине.
И мы помним, какую роль в подобные моменты берутся исполнять различные чиновники из числа консульских служб и местных акиматов. Как правило, к этой военно- патриотической работе они подключаются на заключительном этапе, когда представители общественных организация и энтузиасты сделали уже почти все, что смогли.
И тут, наконец, на сцене объявляется представитель государства, чтобы своим сановным участием благословить действо и влиться в него в самый парадный и публичный момент: телекамеры, сюжеты в программах и теленовостях, заметки в информационных лентах и на страницах изданий, фото на память и галочка в служебном активе.
Так сложилось, и в этом не было бы ничего заслуживающего особого внимания, если бы не один удивительный парадокс: по закону инициатор торжества должен быть… наказан! Да, да! Того, кто ведет поиски останков солдат Великой Отечественной и других войн, должны осудить в рамках статьи Уголовного кодекса за незаконное проведение археологических работ. Знаете ли вы об этом?
В законодательствах России, Казахстана, Беларуси и ряда других постсоветских стран самостоятельный поиск останков погибших солдат, обмундирования, предметов амуниции и обихода, документов, оружия, знаков отличия и наград считается преступлением, за которое можно схлопотать реальный срок — до двух лет лишения свободы, поскольку эти действия расцениваются как посягательство на культурно-историческое наследие.
А если при этом использовать еще и технические средства, например, металлоискатель или навигационный прибор, то нарушителю закона может угрожать штраф в размере 5 тысяч МРП (это 11 345 миллиона тенге) либо ограничение свободы сроком до пяти лет.
Уголовный кодекс регламентирует суду обнаружить здесь и признаки хищения предметов, и умышленное уничтожение и повреждение предметов, имеющих особую ценность, и даже вандализм. А с легкой руки падкой до скандалов желтой прессы поисковиков часто называют «черными копателями». Какую роль они играют в общем, так сказать, движении тех, кто ищет канувшие в глубину десятилетий исторические артефакты?
Кто они — «черные копатели»?
Понятно, что не только военно-патриотический дух и желание восстановить историческую правду царят в среде «копателей» и далеко не все из них стремятся бескорыстно вернуть в историческое полотно недостающие фрагменты. Без малого тридцать лет назад, вскоре после распада Советского Союза, поисковая работа и военно-историческая реконструкция попали в сферу антикварного рынка и стали существовать по его законам. Плохо это или не очень — не нам судить. Но на этом рынке есть и «чисто коммерсанты», и настоящие исследователи и ценители военной истории.
Есть в этой сфере своя «пехота» — те самые копатели, что буквально просеивают грунт в поисках какой-нибудь пуговицы, медали или пряжки. С разной степенью компетентности они упражняются в практической археологии, участвуют в экспедициях, идут по пути боев, добывают артефакты, среди которых и кости, и пули. Но они же возвращают и утраченные имена.
Нужно научиться различать «расхитителей гробниц» и поисковиков-следопытов, кто по собственной инициативе и подчас вопреки закону сохраняет для потомков историю.
Работа в «поле» сезонная. Для большей части поисковиков раскопки остаются хобби, на которое тратится личное время: выходные, часть отпуска. У наиболее увлеченных и подготовленных найдутся и дорогое оборудование, и карты. А в личной библиотеке — мемуары, карты боев и схемы перемещений войск, фотографии, воспоминания старожилов и другие документы. И в этой среде сформировался свой «кодекс чести», который, например, не позволяет вести раскопки на территории официально признанных архитектурных памятников.
Тем не менее государство, утверждая свою собственность на недра и все, что они содержат, не принимает в расчет тот факт, что «черные копатели» чаще всего спасают от уничтожения временем множество предметов, которые просто превращаются в прах. Они не несут большой ценности для истории, но обладают огромной ценностью для краеведов, прямых потомков погибших воинов и просто современников, которым пока еще дорога память о войне и ее солдатах.
Ведь все эти гимнастерки, винтовки, бумаги, монеты, медали, солдатские ножи, ремни, пряжки и фляжки банально сжирают коррозия и плесень. Если бы эти предметы живой и сравнительно недавней истории не извлекали поисковики, они бы превращались в трудно отличимый от грунта прах, не несущий никакой информации и эмоций.
Чаще всего даже «копанное» оружие за 70- 80 лет утрачивает способность к выстрелу. Зато немало фактов, когда из трясины, со дна болот, извлекали погребенные обстоятельствами и временем самолеты и танки — подчас вместе с погибшими экипажами. Прах героев предавали земле. А затем наступал черед кропотливой работы по восстановлению и приведению техники к изначальному виду — в дань уважения к предкам и на память потомкам.
В советское время подобной работой занимались школьники под руководством старшего наставника. Было несколько поисковых отрядов союзного масштаба и местного значения. Они вернули тысячи имен и артефактов. Но та эпоха закончилась, и это историческое поле осталось без хозяина, а затем на нем расположились хоть и другие люди, но в большинстве своем такие же увлеченные. В том числе и те, кто стал сейчас взрослым и состоятельным, чаще всего вчерашние поисковики-пионеры.
Постсоветские государства — совсем иные. Они уже не станут массово создавать и финансировать общественные гуманитарные общества или движения, даже в рамках воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма, любви к родине и ее истории. Но есть люди, которые не утратили чувства значения этих понятий. И пусть в силу реализации своих интересов попутно решают и эту важную духовную задачу, которая выходит за рамки антикварной коммерции.
С позиции сохранения истории, которую постулирует государство, было бы рациональнее не гнать этих людей с «поля» и не угрожать им уголовным или административным преследованием, а, например, выкупать артефакты и тем самым контролировать эту деликатную сферу и вознаграждать кладоискателей за их инициативную работу и тем более — за находки.
