С улиц исчезли машины и люди
Для казахстанского правосудия с 1 января 2004 года смертный приговор остается исключительной и беспрецедентной мерой. В середине декабря 2003 года президент Казахстана Нурсултан Назарбаев своим указом ввел мораторий на исполнение смертной казни. Целью данной инициативы стало стремление соответствовать процессу гуманизации правосудия по примеру некоторых развитых стран мира.
И, хотя с того времени за убийство с отягчающими обстоятельствами все же вынесли пять приговоров, приведение их в исполнение не может быть реализовано. Во всяком случае, пока действует указанный мораторий. Поэтому максимально строгим наказанием за особо тяжкие преступления в Казахстане все эти годы остается пожизненное лишение свободы. И, тем не менее, в последней редакции Уголовного кодекса РК, введенного в действие с 1 января 2015 года, смертная казнь предусмотрена за 16 составов особо тяжких преступлений. Большая часть из них касается военного времени. В мирное время смертная казнь — максимально возможное наказание за акт терроризма, приведший к человеческим жертвам. Серия преступлений, совершенных Русланом Кулекбаевым, была признана терактом. Поэтому и запрос стороны обвинения на наказание в виде смертной казни является последовательным и обоснованным.
Цепь преступных деяний «алматинского стрелка» Руслана Кулекбаева буквально взорвала безмятежную и размеренную жизнь южной казахстанской столицы, да и всего Казахстана. В понедельник утром, 18 июля, соцсети и мессенджеры мобильных устройств разнесли тревожную весть: в трех местах города в центральной части Алматы происходят перестрелки с полицией. Якобы бородачи-экстремисты почти синхронно напали на Алмалинский РУВД, попытались штурмом ворваться в здание департамента КНБ, а со стороны района, именуемого в народе ГРЭС, движется толпа вооруженных бородачей числом около ста! Атмосфера в мобильном эфире накалялась: с тревогой за безопасность близких люди пересылали друг другу голосовые предупреждения о шокирующих событиях.
В Алматы, а затем и во всей стране ввели красный уровень террористической угрозы. Представитель администрации Алматы разъяснил, что правоохранительные органы проводят в городе антитеррористическую операцию, и рекомендовал гражданам оставаться дома. Владельцы закрыли торгово-развлекательные центры и крупные магазины. Руководители дошкольных учреждений обзванивали родителей с предложением как можно скорее забрать детей из яслей и садов.
С улиц исчезли машины и люди. В некоторых местах проезд оказался перекрыт полицией. Президент назвал происходящее в Алматы терактом.
В середине дня арестовали Руслана Кулекбаева и находившегося рядом с ним еще одного «бородача» в подстреленных штанишках. Кулекбаев был ранен, доставлен в больницу и, приведенный в чувства, сразу стал давать показания.
Поздним вечером глава МВД Казахстана Калмуханбет Касымов и председатель Комитета национальной безопасности Владимир Жумаканов смогли доложить президенту о первых результатах расследования. Страна с удивлением узнала, что стрелок был... один! Один стрелок в течение короткого времени провел три атаки в разных, пусть и недалеко расположенных друг от друга, местах центральной части Алматы.
Но первым делом Касымов рассказал о мотивах Кулекбаева. Со слов преступника это стало местью за ранее проведенные им в местах заключения годы.
Третья отрицательная степень
Итак, житель Кызылординской области Руслан Кулекбаев был осужден за грабеж, но избежал заключения. Мотал условный срок, как вдруг был взят с боевым пистолетом системы наган и комплектом патронов. Следствию объяснил, что нашел оружие в клумбе у железнодорожного вокзала в Таразе. На этот раз его посадили, и он провел на зоне без малого шесть лет.
По данным из мест лишения свободы, там ему присвоили «третью отрицательную степень» поведения: на путь исправления не встал, общался преимущественно с теми, кто не признает администрацию колонии и нарушает режим содержания. Сам неоднократно нарушал режим и многократно получал взыскания, признан злостным нарушителем.
По мнению руководителя КНБ Владимира Жумаканова, во время отсидки Кулекбаев не только попал в «отрицалы», но связался с религиозными радикалами и принял их убеждения. Правда, руководство МВД предсказуемо не поддержало эту точку зрения, транслируя уверенность, что в казахстанских колониях нет условий для распространения радикальных идей, поскольку в системе исполнения наказаний ведется индивидуальная профилактическая работа.
Из мест лишения свободы Кулекбаев вернулся, затаив обиду на «несправедливое наказание». А еще, пребывая в уверенности, что направление ислама, которое исповедуют салафиты, — самое правильное. Его теща расскажет потом, что зять молился «как-то иначе» и посещал молитвенные собрания единомышленников. А заодно время от времени поколачивал жену и настаивал, чтобы она стала ревностной приверженкой «правильной» веры.
Не менее полугода Кулекбаев проживал в съемных квартирах в Алматы или пригородах, торговал мобильными телефонами.
На реализацию планов мести правоохранителям его, можно предположить, подтолкнули обстоятельства. В ночь накануне расстрела полицейских Кулекбаев приехал к гостинице на окраине города. Мотель со скверной славой: сюда съезжаются не слишком требовательные любители платного секса.
Кулекбаев подошел к одному из такси, показал пистолет и заставил таксиста опустить стекло. На заднем сиденье находились две проститутки. Кулекбаев стал укорять их за греховные занятия, заодно напомнил таксисту, что тот помогает девушкам в порочном бизнесе. Одна из путан как-то дерзко ответила Кулекбаеву, и он выстрелил в нее. Таксист тут же убежал. Кулекбаев один или два раза выстрелил вслед, но не попал. Сел в машину, где лежала убитая и оставалась вторая девушка, и уехал.
Позже он заставил вторую путану просить прощения у Аллаха за занятия проституцией, и когда та произнесла что-то похожее на покаяние, выпустил из машины. По другой версии девушка выскочила, когда машина остановилась на светофоре.
Кулекбаев понимал, что свидетелей его расправы достаточно, и что рано или поздно его задержат за убийство девушки. Поэтому решил разыграть свой чудовищный сценарий: из мести за годы, проведенные в колонии, исходя из своего возмущения тем, что полицейские порой покрывают проституцию, из других побуждений он решил убивать стражей порядка, прокуроров и судей.
Его хотели взять живым
«Все произошло за 24 минуты, — скажет министр МВД Касымов. — В 10.54 Руслан Кулекбаев зашел в РОВД Алмалинского района, в 11.19 был задержан».
Утром Кулекбаев, взяв с собой обрез охотничьего ружья, подъехал к зданию районной прокуратуры и стал ждать людей в форме. Прождав какое-то время и никого, кто, по его мнению был бы достоин смерти, не застав, он отправился к РУВД Алмалинского района, которое расположено неподалеку.
Он приблизился к проходной РУВД и намеревался пройти на территорию через пост у шлагбаума. Постовой спросил его о цели визита и попросил документы. Кулекбаев выстрелил в него из обреза. Полицейский получил тяжелое ранение, а Кулекбаев завладел его автоматом и направился в холл РУВД, где произвел несколько выстрелов. Все, кто мог оказать ему сопротивление, либо спрятались, либо побежали по лестнице вверх.
Кулекбаев вышел, обстрелял полицейских, которых обнаружил во дворе. В этом эпизоде получили ранение трое полицейских и один пенсионер МВД, одетый в гражданское. Кулекбаев объяснил, что увидел в его нагрудном кармане какие-то «корочки», которые указывали на принадлежность обладателя к силовикам.
Затем Кулекбаев вышел на улицу, поднял автомат в положение готовности к выстрелу и прошел до улицы Байтурсынова. Там он, угрожая оружием, остановил проезжавшую мимо машину, сел в нее и заставил водителя ехать к зданию ДКНБ.
Пока ехали, он выстрелил в двоих полицейских, которые проезжали мимо в служебной машине — один был ранен, второй убит, — следует из доклада министра. Доехав до места, Кулекбаев открыл огонь еще по одному экипажу полиции, который находился рядом со зданием ДКНБ. Полицейские погибли. Кулекбаев вышел на проспект Абая, где остановил машину, в которой ехал военнослужащий погранслужбы, одетый в гражданское. Он сказал Кулекбаеву, что должен задержать его, и тут же получил смертельное ранение в грудь. Преступник же остановил еще одну машину марки «Лада» и заставил водителя ехать по улице Шевченко до проспекта Абылай хана.
Известно, что, следуя по Абылай хана, водитель «Лады» увидел патрульную машину и намеренно проехал на красный свет. Патрульные заметили нарушение и, понятно, отреагировали. Они опередили машину нарушителя и приказали прижаться к обочине. Кулекбаев стазу открыл огонь по двоим полицейским, ранив обоих. Один из них получил смертельное ранение.
Преступник завладел пистолетом одного из полицейских и пешком проследовал мимо здания, где расположены департамент госдоходов и офисы фискальных учреждений.
На выстрелы отреагировал полицейский Аян Галиев, который охранял вход в административное здание. Он поручил напарнику вызвать полицию, а сам начал преследовать Кулекбаева и вступил с ним в перестрелку. Несколько выстрелов полицейского достигли цели: преступник получил ранения. Кулекбаев выпустил в сторону Аяна Галиева восемь пуль — полную обойму ПМ. Полицеский погиб. В следующий момент подоспевшие полицейские взяли Руслана Кулекбаева.
Момент захвата подается без подробностей. Но можно предположить, что, во-первых, у преступника кончились патроны и он не мог больше сопротивляться. А, кроме того, ранение в бедро и область паха не дали ему убежать.
По характеру ранений, которые получил Кулекбаев, можно установить, что Аян Галиев не ставил целью убить преступника. Он хотел взять его живым.
Даже в наручниках очень опасен
Красный уровень террористической угрозы сняли на следующий день. Еще через день полицейские провели масштабную и, можно предположить, весьма показную спецоперацию. Они оцепили несколько кварталов в деловой части центра города, выставив по периметру бронированные автомобили и экипированных бойцов. Глава МВД разъяснил, что полицейские проводили захват квартиры, которую арендовал Кулекбаев. В квартире было пусто. Ни людей, ни литературы, никаких других вещественных доказательств, которые бы изобличали Кулекбаева.
Анализируя произошедшее, мы не могли не обеспокоиться мнением, что полицейские оказались столь неэффективны против одного не слишком подготовленного, но идейного и мотивированного нападавшего. Обстоятельства того рокового дня показали, что далеко не все полицейские, которые несли службу в эти часы, сделали все от них зависящее, чтобы предотвратить такое развитие событий.
Даже если не разбираться в персональной роли и ответственности каждого, кто столкнулся с преступником или намеренно избежал с ним встречи, можно найти достаточно претензий к полицейскому руководству. Но мы ни о каких отставках или наказаниях в полиции, связанных с этой трагедией, не слышали и не знаем.
Если же расследовать все детали события объективно и беспристрастно, можно обнаружить, что бездействие или неспособность полицейских сразу разоружить или уничтожить преступника позволили ему передвигаться по городу, убивать и ранить людей.
Напомним, от его рук погибли десять человек. Двое гражданских лиц и восемь силовиков. Еще пятерых, получивших тяжелые ранения, удалось спасти.
О том, что Кулекбаев и в застенках остается опасным для окружающих и может предпринять попытку побега, общественность узнала незадолго до суда. Поэтому суд решили провести прямо на территории следственного изолятора. Председатель специализированного межрайонного суда по уголовным делам города Алматы Мартпек Какимжанов пояснил: «Он в камере сидит в наручниках. Он очень опасен. Он настолько подготовленный, что, будучи в наручниках, умудрился опрокинуть стол, за которым шел допрос, и кинуть его в следователя». Какимжанов также отметил, что Кулекбаева признали вменяемым.
Вместе с Кулекбаевым на скамье подсудимых оказались пятеро его подельников. Они не принимали участия в атаке на полицейских, но около двух лет вместе снимали одно и то же жилье, вместе совершили по меньшей мере один вооруженный грабеж предпринимателя. Пользовались одним пистолетом и, наконец, знали о намерениях Кулекбаева совершить атаку. Их обвиняют в незаконном хранении, ношении, приобретении, а также в изготовлении огнестрельного оружия и совершении разбойного нападения, которое они совершили вместе с Кулекбаевым.
Следственная группа провела 57 судебных экспертиз и исследований, допросила более 200 свидетелей. Уголовное дело уместилось в 61 том.
А мог бы стать спортсменом…
Суд стремились сделать максимально прозрачным и открытым. В понедельник, 17 октября, на территорию СИЗО в Алматы пустили журналистов и представителей потерпевшей стороны — родственников и знакомых убитых полицейских и гражданских лиц.
Многие сразу обратили внимание на то, что в зале суда Кулекбаева содержат на отдельной скамье, огороженной решеткой. Остальные подсудимые также окружены решеткой, но они находятся вместе. Помимо обычной охраны зал также контролируют по-особому экипированные вооруженные автоматическим оружием люди.
Ни в первый, ни в последующие дни судебных слушаний «алматинский стрелок» не выразил признаков обеспокоенности или волнения. Он даже несколько раз улыбнулся телекамерам.
Права Кулекбаева защищал один назначенный государством адвокат. В суде пояснили, что никто из адвокатов частной практики добровольно не изъявил желания выступать представителем главного подсудимого.
Многочисленных родственников погибших и других присутствующих возмутило поведение Кулекбаева в суде. По их мнению, он недостаточно внятно отвечал на вопросы и продолжал сидеть, когда к нему обращался судья. На замечания судьи он ответил, что стоять ему мешают полученные в ходе захвата раны.
На суде заметили жену Руслана Кулекбаева Аяулым Умбеткулову. Женщину пригласили в качестве свидетеля. Некоторые из родственников погибших полицейских отнеслись к ней враждебно. Мать одного из них не смогла сдержаться и плюнула ей в лицо. Со стороны жены Кулекбаева это не вызвало заметной реакции, от каких-либо комментариев в ходе инцидента и после заседания суда она отказалась. Вскоре после расстрела полицейских она рассказывала журналистам, что не знала о намерениях мужа, нечасто его видела и почти постоянно находилась в подчиненном положении.
Незадолго до процесса в интернете появился рассказ близкого знакомого Руслана Кулекбаева, который приоткрыл некоторые сведения о личности преступника. По его словам, они вместе занимались кикбоксингом, участвовали в соревнованиях. Знакомый сказал, что Руслан Кулекбаев является кандидатом в мастера спорта по кикбоксингу. Успешно выступал, но первых мест не занимал.
По мнению ньюсмейкера, «алматинский стрелок» мог бы продолжить карьеру спортсмена, но этому помешало отбывание наказания в тюрьмах Шымкента и Кызылорды. Именно оттуда он вышел озлобленным. При этом неизвестный собеседник отмечает в характере Кулекбаева твердость, наличие несгибаемого духа, решительность и бескомпромиссность.
«Трибуна» для террориста
Суд над «алматинским стрелком» неожиданно выявил серьезную проблему, создали которую в том числе и журналисты. Ленты сразу нескольких ведущих информагентств стали давать развернутые цитаты из показаний главного фигуранта процесса. А в них он попытался обосновать свою точку зрения на право убивать правоохранителей и путан, поскольку первые судят его «по своим выдуманным законам, а не по законам Аллаха», а занятие вторых греховно по сути.
При этом Кулекбаев проявил твердость в своей позиции. Он признал, что меньше чем за сутки совершил серию убийств, но при этом виновным себя не считает. Точнее — считает правым и отождествляет себя с инструментом высшей кары. Он сообщил, что «теперь ничего не боится». Он демонстрировал пренебрежительное отношение к суду и участникам судебного процесса как к суду светского общества.
Кулекбаев выразил уверенность, что единственный суд, которого он удостоится, — это суд небесный. Ленты новостей рассказали, что в ходе дачи показаний «алматинский стрелок» неоднократно подкреплял свою позицию, цитируя Коран.
СМИ также поведали аудитории, что свою безупречную, с его точки зрения, мотивацию Кулекбаев почерпнул именно в Коране и других духовных книгах. СМИ же привели слова подсудимого, где он говорил, что полицейские судят и наказывают и как-то еще преследуют не только его, но «всех мусульман». По его же изложению, судить мусульман может только Аллах.
Таким образом, Кулекбаев последовательно провел свою позицию, подспудно как бы призывая «всех мусульман» разделить с ним негодование по поводу роли и позиции полиции в нашей жизни.
Сделано это было хоть и прямолинейно, но весьма прицельно. Действительно: условно взятый среднестатистический полицейский в Казахстане или где-то еще, мягко скажем, небезупречен. Если навскидку предложить ему список больших и малых «грешков» вроде мздоимства, коррумпированности, «крышевания» бизнеса, укрывательства преступлений, выбивания показаний, некомпетентности, низкой самоотдачи, слабой огневой и физической подготовки и т.д., то, видимо, почти каждый правоохранитель, положа руку на сердце, мог бы признаться, что пороки эти вроде профессиональных хронических заболеваний.
То есть с аргументами, предложенными Кулекбаевым, может согласиться большинство читателей лент и даже признать: да, полицейские — они преимущественно такие.
Наказывая проституток, Кулекбаев одну казнит, другую заставляет раскаяться и милосердно отпускает, когда та, по его словам, просит прощения у Аллаха. Кулекбаев сожалеет, что не наказал таксиста за то, что тот возил путан к клиентам в Рамазан. И опять часть читателей признает: проституция и содействие ей — это порок. А, согласившись с этими очевидными доводами, читательское подсознание хоть в какой-то части реабилитирует преступника и убийцу.
Кулекбаев хорошо справился со своей ролью. В суде он фактически озвучил манифест, который был адресован тем многим, чье сознание балансирует между религиозностью и фанатизмом. Уверен, что, читая эти сообщения из зала суда, многие сотни и тысячи «бородачей» испытали чувство поддержки и сострадания к «алматинскому стрелку». Не исключено, что эти информационные «сенсации» на самом деле могли породить его последователей. Он в глазах тех, кто не признает светское общество и его законы, предстал героем и мучеником-диссидентом.
В ситуации, когда объективностью следовало поступиться в пользу прагматичности, ряд светских казахстанских СМИ оказался трибуной для трансляции радикальных идей. Они всего-то — «беспристрастно и объективно» излагали ход событий. Следует понимать — то, что излагает Кулекбаев, во-первых, спорно, во-вторых называется подменой понятий и является манипуляцией массовым сознанием.
Его показания, данные без комментариев специалистов-теологов, богословов, духовных лидеров мусульман, взорвали информационную бомбу. В сознании непредвзятого и не слишком подкованного в знании религиозных текстов читателя новостных лент, которому, видимо, и адресован весь этот информационный фон, рождается заблуждение, что Кулекбаев в чем-то все-таки прав, и что Коран поощряет подобное поведение. Попутно эти люди начинают испытывать сомнение и в том, что законы, по которым живет современное казахстанское общество, мягко говоря, спорны и небезу-пречны.
Здесь уместно вспомнить, как всего полтора десятка лет назад мировые СМИ признали, что большой ошибкой было предоставлять слово террористам. Тогда появилось понятие «теракт в прямом эфире»: кровь, разрушения и воззвания бандитов давались без купюр. Затем возобладал здравый смысл. В немалой степени этому помог международный медиафорум, который периодически проходит в Казахстане. Появилась хартия, в которой телевизионщики договорились не давать террористам слова.
«Черный беркут» — для тех, кого приговорили к смерти
Заметим, почти никто из журналистов в обсуждениях или блогах не назвал Кулекбаева одержимым религиозным фанатиком, бандитом и убийцей. Его обвиняли в совершении преступлений, предусмотренных статьями: 255, часть 4 (акт терроризма); 99, часть 2 (убийство двух и более лиц и другие квалифицирующие признаки); 99, часть 2 (покушение на убийство); 192, часть 4 (разбойное нападение группой лиц); 287, часть 4 (незаконный оборот оружия); 288, часть 2 (незаконное изготовление оружия); 291, часть 4 (хищение оружия); 200, часть 4 (угон автомобиля); 126, часть 2 (незаконное лишение свободы) УК РК.
Если сложить сроки по всем статьям обвинения, состав которых был выдвинут и доказан в суде, Кулекбаева можно было бы приговорить к 68 годам заключения, пожизненному заключению и смертной казни. Его подельники получили: Жасулан Сапарбеков — 10 лет и шесть месяцев, Ербол Кусаинов и Даурен Асембекулы — по 10 лет, Рафик Лю — девять лет и шесть месяцев заключения строгого режима, Нурсултан Абдимомын — три года общего режима.
Родственники погибших и раненых остались удовлетворены приговором главному фигуранту и ратуют за создание правовых условий для приведения его в исполнение.
Мораторий на исполнение смертной казни в Казахстане введен указом № 1251 президента от 17 декабря 2003 года и действует с 1 января 2004 года. Почему он был введен, мы уже сказали выше. Оговоримся лишь, что ряд других развитых стран, среди которых Япония, США, Китай, Израиль, сохраняют в своей юридической практике вынесение и приведение в исполнение смертных приговоров в отношении убийц, педофилов, коррупционеров и террористов.
По данным комитета правовой статистики, за 13 лет после введения моратория в Казахстане приговорили к смерти пять человек — за различные убийства при отягчающих обстоятельствах. До введения же моратория к смертной казни в Казахстане приговорили 266 человек: в 1997 году — 61 преступника, в 1998-м — 63, в 1999-м — 63, в 2000-м — 40, в 2001-м — 39. В отношении 150 из них приговор был приведен в исполнение, 31 человек, жизнь которых спас мораторий, были помилованы: смертную казнь заменили пожизненным лишением свободы. Судьба примерно 90 осужденных в общедоступной статистике не отражена. Возможно, это скончавшиеся по состоянию здоровья или прибегнувшие к суициду. Последний смертный приговор привели в исполнение в отношении 12 человек в 2003 году, то есть до введения моратория.
Вынесенный в условиях действия моратория смертный приговор может быть приведен в исполнение только в случае отмены или приостановки действия такового. Но и не ранее, чем через год после вынесения приговора и отмены моратория. Приговоренных к смертной казни содержат в колонии для пожизненно осужденных, расположенной недалеко от города Житикара Костанайской области, известной в народе как тюрьма “Черный беркут”.
Приговоренные к смертной казни сидят в тех же условиях, что и осужденные на пожизненное лишение свободы. Но для приговоренных к ПЛС предусмотрено право ходатайствовать о пересмотре дела, изменении режима содержания или помиловании по истечении 25 лет отсидки. Смертникам в такой возможности отказано.
