Граждане Германии ждут от госпожи Меркель "план Б"

Так что же происходит сегодня в Германии и как простые немцы к этому относятся?

Выходцы с Востока, которых здесь встречали пару месяцев назад бутылками с теплой водой и плюшевыми мишками, сегодня кидают в полицейских петарды. Все последние месяцы проходят под знаком одной и той же темы: Германия и беженцы.

Так что же происходит сегодня в Германии и как простые немцы к этому относятся?

В Германии похолодало...

Сегодня я стояла на остановке, ждала автобус, рядом веселилась группа из десяти парней, по виду — они самые, беженцы. Под мышками — банки с пивом. Они не пропустили в автобус никого — ни старика, ни старушку, ни даму с ребенком. Я внимательно рассматривала лица тех, кто НЕ беженец. И видела на этих лицах только одно — дикое раздражение.

Можно обмануть словами, но выражением лица обмануть почти невозможно.

Самым большим потрясением для меня стало то, что мой сын начал смотреть все новости, а несколько дней назад и вовсе не спал, как он признался, так как всю ночь пытался понять, кто лучше — Путин или Меркель? Вопрос, естественно, в корне неправильный, но мы не про это. Другим потрясением стали вспомнившиеся слова, сказанные примерно недели четыре назад, одного полицейского, который принимал активное участие в акциях, связанных с прибытием в страну беженцев:

— Мало нам не покажется. Сначала они начнут хулиганить, а если ударят морозы, то начнут забастовки: станут требовать лучших условий жизни, хотя они у них вполне приличные, так как все жилые вагончики отапливаются. А потом мы доберемся до гражданской войны. А потом начнется самое страшное — мы поймем, что беженцы беженцами, а ислам исламом. Среди беженцев, уверен, большая часть тех, у кого вполне конкретные цели и задачи. Немец, расслабленный и благополучный, наивен, он думает, что это бывает только в кино...

Однако. Изменилось ли отношение моих друзей и знакомых к вопросу о приеме беженцев после того, что произошло в Новый год в Кельне на площади перед знаменитым собором, а также в Штутгарте, Гамбурге и других городах страны?

Не у всех. В большинстве своем отношение покачнулось в негативную сторону, прежде всего, у русскоязычного населения страны. А вот «коренные немцы» по-прежнему в массе своей пребывают в состоянии, которому я не могу дать ни объяснения, ни названия. Многие на мой вопрос о том, не беспокоит ли их ситуация, явно принявшая другие обороты после новогодней ночи, упрекают меня в излишне негативном настрое. И уверены, что все «у них» под контролем. У них, это у политиков, видимо.

Небольшая часть беженцев, наверное, все-таки начнет здесь учиться, работать, но лишь небольшая. Так происходит с любой эмигрантской «волной». Еще одна небольшая часть в силу многих причин просто не сможет найти здесь себе места под солнцем. И еще одна часть, по моему мнению, элементарно опасна, причем сама себе.

Федеральное ведомство по уголовным делам уже зафиксировало резкое увеличение числа преступлений, совершаемых в лагерях и общежитиях для беженцев. Об этом сообщил глава ведомства Хольгер Мюнх в интервью еженедельнику Bild am Sonntag, опубликованном в воскресенье, 17 января. По словам Хольгера, примерно половина преступлений, совершаемых в лагерях и общежитиях для беженцев, насильственного характера. Это причинение телесных повреждений, изнасилования и убийства.

«Я все равно поеду туда на карнавал»

Но все же постепенно у немцев открываются глаза. Они все чаще начинают говорить о том, что стране не справиться с таким наплывом, а политику Меркель многие все откровеннее называют губительной для Германии.

Очень было интересно, как немцы объясняют то, что о случившихся изнасилованиях и домогательствах в ночь на Новый год «свободная» немецкая пресса сообщила лишь спустя три дня после событий.

Так вот — немцы никак не объясняют молчания прессы. Они пожимают плечами на такие вопросы. Это один из любимых приемов местного населения, когда не хочется выражать свою точку зрения.

А молчали СМИ, по одной из версий, озвученной мне одним знакомым, потому, что не знали, какие акценты расставлять.

Хорошо, а что думают по поводу случившегося немецкие женщины?

Надежда, 60 лет, мать двоих сыновей:

— У моего младшего сына молодая жена. Он не пощадит никого, кто причинит его жене боль или совершит насилие. Поэтому мне очень хочется надеяться, что ничего такого не случится.

Надежда, 49 лет, мать двадцатипятилетнего сына:

— Меркель не понимает, что психология европейского человека и человека неевропейского — это две разные планеты, два разных мира. Два разных биотипа и два разных психотипа. Нельзя было принимать столько беженцев. Четыреста тысяч мы бы еще потянули. А в этом миллионе в страну наверняка попали не только те люди, которым нужна помощь, но и те, кому это было нужно по совершенно другим причинам. По причинам идеологическим. Мы смотрим на волну, которая может накрыть нас с головой — вот что происходит.

Ирина, 45 лет, мать восемнадцатилетней дочери:

— Я не хочу быть нацисткой... Но я ею становлюсь, когда вижу, как молодые люди неевропейского вида улюлюкают вслед белым девочкам. И еще я думаю о том, что всех их гнать отсюда надо. Если им так плохо было там, откуда они ломанулись сюда, то откуда ж у них силы взялись на то, что случилось в Кельне? Когда человек еле ноги унес, у него совершенно другие настроения. Ему не до жиру, быть бы живу.

Керстин, 40 лет, замужем:

— Я, конечно, была шокирована. Но я думаю, что все будет хорошо.

Мартина, мать двоих маленьких дочерей:

— Что ты все накручиваешь... Их что, выселить из страны, перестать принимать? Каждый человек имеет право на спасение. Мы толерантные люди, мы такими должны оставаться.

Джессика, 25 лет:

— Ну и что, что это было в Кельне? Я все равно поеду туда на карнавал.

А как сегодня ведут себя беженцы?

По-разному. Кто-то стоит на остановках с пивом. Кто-то семьями сидит в «Макдональдсе». Кто-то — в больницах. За последние пару месяцев в хосписе, что рядом со мной, то и дело появляются люди из Сирии, Марокко и других стран, причем тяжелобольные. Количество иностранных пациентов, которым требуется срочная медицинская помощь, растет не по дням, а по часам.

Страх прослыть ксенофобом

В стране меняется политический и эмоциональный климат, причем стремительно. Не только в Кельне, но и в других городах реальные факты замалчивались и затушевывались под девизом: только бы не допустить связи между массовыми преступлениями и сексуальными домогательствами, которые имели место не только в Кельне, и политикой федерального правительства по отношению к беженцам. Никто не сможет оспорить: страх быть зачисленным в ксенофобы превалировал над опасностью утраты государственного контроля. И все по одному шаблону: не может быть того, чего быть не должно!

А оно случилось. И связь, наверное, все-таки есть.

Немцы в ужасе, если и в этом году приедет миллион мигрантов... И надеются, что этого не произойдет. И еще на то надеются, что самых буйных можно будет отправить восвояси. Правда, сделать это не так просто. Точнее, почти невозможно. Женевская конвенция о беженцах не допускает высылку людей, которым в убежище отказано, в страны или регионы, охваченные гражданскими войнами, или в государства, где им угрожают репрессии. К тому же страна, в которую немецкие власти намерены депортировать отвергнутого беженца, должна еще изъявить желание его принять... А таких идиотов, как считают местные бюргеры, нет.

До сих пор была надежда на Ангелу Меркель, но соцопросы фиксируют уже другое. Может, эти соцопросы проводятся среди людей, которые больше думают о дне завтрашнем, а не только о том, где провести отпуск. Именно на это переводили «стрелки» все дамы из моего круга знакомых, когда я пыталась поднять тему «беженцев».

Каждый день в ФРГ прибывают примерно 2,5-3 тысячи мигрантов. Это значит, что квота (200 тысяч), на которой настаивает ХСС, окажется выбранной уже к марту — как раз к земельным выборам в Баден-Вюртемберге, Рейнланд-Пфальце и Саксонии-Анхальте. Представители этой партии считают, что хотя бы из предвыборных соображений Ангела Меркель должна изменить свой подход.

«Достаточно всего еще одного ЧП, чтобы сработал «план Б», — заявил один из высокопоставленных функционеров ХСС, напомнив о том, что уже и в прошлом Меркель меняла свое отношение с плюса на минус. Так было, в частности, с ее ставкой на ядерную энергетику, от которой она отказалась в 2011 году, сразу после аварии реактора на японской АЭС «Фукусима». Это он и называет «планом Б».

Чувствуют ли себя сегодня немецкие женщины в безопасности?

Думаю, нет. И хотя мои немецкие женщины-коллеги и знакомые весьма сдержанны в негативных чувствах даже после событий в Кельне, я думаю, что им страшновато. Просто все еще силен другой страх — страх прослыть нацистами или ксенофобами.

Но ощущения особой безопасности ни у кого уже нет. Ходили даже слухи, что хотят запретить карнавальные сборища в местах большого скопления людей. Но не запретили, просто прошла серия передач о том, что молодым девушкам нужно быть осторожнее. Не знаю, понимают ли всю серьезность ситуации молодые девушки, но их родители надеются, что полиция примет меры по безопасности.

В стране разделились мнения. Одни считают, что во всем виноваты беженцы. Другие считают, что дело не в беженцах, а в исламизме. Но почти все считают, что Меркель переборщила с количеством беженцев и что пора озвучивать «план Б».

Кельнский собор — это символ Германии. И то, что именно там произошли акты насилия и разбоя — очень тревожный знак.

Федеральное правительство Германии должно принимать решение и действовать без промедления. Оно может спасти либо Шенгенскую зону, либо немецкий закон о предоставлении политического убежища. И то, и другое спасти невозможно — по юридическим причинам и политическим тоже. А если все-таки попытаться спасти и то и другое, это приведет к таким политическим и моральным потрясениям, которые и представлять себе не хочется.

Что еще почитать

В регионах

Новости региона

Все новости

Новости

Самое читаемое

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру