Почему китайцы согласились с тем, чтобы их стало меньше
— В 2018 году будет юбилей событию, сопоставимых по важности с которым, на мой субъективный взгляд, в мировой истории мало: началу в Китае государственной политики ограничения рождаемости. Если начать с истории этой проблемы, то нельзя не заметить, что меры по сдерживанию роста населения в Китае принимались издревле. Так, давно существовала практика инфантицида, в отдельные эпохи очень широко применялась кастрация мужчин. Но только коммунисты подошли к теме ограничения так системно и успешно. Почему? Пришла иная эпоха — с эффективной системой госконтроля, или необходимость сдерживания уже осознали на национальном уровне?
— Если вы о евнухах, то это отдельная тема. На мой взгляд, это явление больше связано с проникновением во власть, нежели с политикой инфантицида. Я не силен в средневековой китайской истории, но, насколько мне известно, кастрация широко не применялась. Это были единичные случаи, причем на кастрацию шли сознательно. Во всяком случае, ни в средние века, ни в новое время Китай не ставил перед собой цели ограничения численности населения.
Что касается политики по ограничению рождаемости в КНР, которая начала проводиться с 1978 года, то это во многом вынужденная мера, связанная с политикой реформ и модернизации в Китае. Политика контроля за ростом численности населения и ограничения рождаемости — это составная часть политики реформ. Без нее невозможно было бы достичь тех показателей экономического роста (на душу населения), которые Китай имеет сегодня.
— Все-таки почему народ, который веками так сильно придерживался национальной традиции с ее почитанием отца, большой семьей, это принял? Это результат в том числе всех тяжелых испытаний, выпавших китайцам в ХХ веке?
— Главная причина — сильное желание избавиться от нищеты. Все-таки нужно помнить, что в 1978 году численность населения, находящегося за чертой бедности, составляла в Китае более 770 миллионов человек, а индекс бедности достигал 97,5 процента. Для сравнения: на начало 2016 года эти цифры составляли 55,75 миллиона человек и 5,7 процента соответственно. Если бы политика ограничения рождаемости не проводилась, то эти показатели были бы в разы больше. Думаю, это осознавало не только руководство Китая, но и население. Желание жить лучше и богаче победило традицию и позволило несколько снизить абсолютный рост населения Китая. Если за 1950-1978 годы население Китая выросло почти вдвое — с 544 до 964 миллионов человек (прирост — 420 миллионов), то за 1979-2015 годы — лишь на 30 процентов, с 964 миллионов до 1 миллиарда 373 миллионов человек.
Проблема «лишних» детей
— Как ни странно, но приходилось слышать, что политика сдерживания не удалась или удалась лишь отчасти. Мол, с одной стороны, в масштабах китайского общества несовершенна демографическая статистика, и это позволяло в аграрной местности и удаленных провинциях прятать «лишних» детей. И якобы таковых, по оценкам, было в стране миллионов 100.
— С вашим тезисом я соглашусь лишь частично. Да, проблема «лишних» детей всегда имела место, особенно в сельской местности, где к этому подталкивал хозяйственный уклад. Однако нельзя сказать, что политика ограничения рождаемости была неэффективной. Именно благодаря этой политике естественный прирост населения Китая сократился почти в три раза по сравнению с концом 1970-х и почти в пять раз по сравнению с 1950-60-ми годами. По этому показателю Китай существенно уступает другим развивающимся странам и регионам.
— Но говорят, что не административные меры снизили рождаемость, а скачок в экономическом развитии страны. Какова связь между демографической политикой и социально-экономическими успехами КНР? С одной стороны, ответ очевиден. С другой — очень сложен и спорен. И если кратко, что в «сухом остатке»?
— Как я уже говорил, между политикой ограничения рождаемости и социально-экономическими реформами связь прямая. Одно было невозможно без второго, так как второе оказало существенное воздействие на демографическую ситуацию в КНР и семейно-брачные отношения в современной стране. Если же говорить о «сухом остатке», то тут очевидных тенденций несколько.
Во-первых, за годы реформ произошли весьма значимые изменения в структуре населения. Одновременно с введением новых форм организации труда на селе наметилась тенденция роста городского населения и процесса урбанизации. Не находя себе применения в сельском хозяйстве, все большая часть крестьян устремляется в поисках работы в города. Сегодня категория так называемых крестьян-рабочих составляет почти 280 миллионов человек.
Во-вторых, существенно возросла доля национальных меньшинств в населении КНР. Безусловно, в ближайшей перспективе Китай сохранится как преимущественно моноэтническое государство, однако уже сегодня вполне очевидно, что в ряде национальных районов при сохранении сегодняшних тенденций естественного прироста населения ханьцы не будут являться доминирующей этнической группой.
В-третьих, Китай столкнулся с проблемой старения населения. По мере реализации политики однодетной семьи удельный вес лиц младших возрастов начал демонстрировать тенденцию к сокращению, а удельный вес лиц старших возрастов — к росту.
В-четвертых, следствием политики однодетной семьи стала и очевидна тенденция, связанная с дисбалансом полов. Стремление большинства семей иметь в качестве единственного ребенка мальчика привело к сокращению удельного веса детей женского пола. Дефицит невест в Китае сегодня более чем очевиден.
В-пятых, сокращение численности работников, особенно молодых возрастных когорт, может затруднить движение Китая по пути экономического роста и в качественном отношении. Каждое следующее поколение стремится получить лучшее образование, чем предыдущее, реализация этой тенденции — основа роста производительности труда. Но если последующие поколения будут по численности уступать предыдущим, то этой тенденции будет нанесен существенный ущерб.
Наконец, переход к рынку и политика открытости привели к трансформации не только семейно-брачных отношений, характеризующейся увеличением количества разводов, ростом числа одиноких людей и однодетных, нуклеарных, семей, широким распространением внебрачных связей, но и к изменению отношений в семье. Наблюдается сдвиг от патрилинейности к билинейности семейных и родственных отношений. Патрилокальное поселение супругов не является более обязательным. Заметно повысился статус женщин, особенно в городских семьях, дочери наследуют имущество родителей. Многие супружеские пары отказываются от традиционных воззрений, согласно которым, чем больше детей, главным образом мальчиков, тем лучше. Статистика свидетельствует о том, что свыше 80 процентов опрошенных жителей китайских городов уже не желают иметь большую семью и не отдают предпочтения определенному полу ребенка.
Так нужно ли нам их бояться?
— Наверное, в казахстанском обществе больше всего привлекут внимание второй и четвертый пункты вашего «остатка»! Следующий вопрос: с 2016 году в Китае разрешено иметь двух детей. Что это — первый шаг к отказу от сдерживания или просто либерализация? Какой может быть перспектива? Несколько лет назад бытовало мнение, что нынешние поколения китайцев сами не захотят рожать больше, что они уже совсем другие ментально («поколение «маленьких императоров»»!). Но в 2016 году в Китае родилось рекордное число детей, почти 18 миллионов. «Целый» Казахстан или почти половина Узбекистана.
— Во-первых, в «экспериментальном порядке» эта политика была введена еще в 2014 году. Тогда было одно ограничение — второй ребенок допускался в семьях, в которых оба супруга являлись единственными детьми в своих семьях. В 2016 году было снято и это ограничение. Во-вторых, никакой либерализации здесь нет. Это осознанный шаг как ответ на те проблемы, о которых говорилось выше.
Другой вопрос, что за годы проведения политики ограничения рождаемости, а главное — социально-экономической модернизации в китайской семье изменилось отношение к рождению большого числа детей. Ожидаемого «бэби-бума» не произошло. В 2014 году, когда власти разрешили рожать второго ребенка, рождаемость по сравнению с предыдущим годом увеличилась всего на 470 тысяч человек. Даже Государственный комитет по делам здравоохранения и планового деторождения отметил неудовлетворительную статистику, что из 11 миллионов супружеских пар, которые подпадали под действие новых правил, заявления на рождение второго ребенка подали всего 1,45 миллиона. А общая численность людей, родившихся в Китае в 2015 году, составила 16,55 миллиона, что на 320 тысяч меньше, чем в 2014 году. В 2016 году в Китае родилось 17,86 миллиона человек. Но это отнюдь не рекорд. Для сравнения, в 1986 году в стране на свет появилось 23,19 миллиона маленьких граждан.
— Мы с вами к теме синофобии в Казахстане обращались не раз. Кажется, впервые мы затрагивали ее в интервью где-то в 1990-е. Ваша позиция по теме известна. Но тема в казахстанском обществе, как недавно вновь было показано, «неувядающая». И потому я все же задам вопрос: разве существование такой фобии, когда буквально рядом демографический колосс, не объективно?
— Я не вижу здесь прямой связи. Китай справляется со своими проблемами, и он в состоянии кормить собственное население. Во всяком случае, продовольственную проблему он успешно закрыл еще в середине 1980-х годов. Пытается он решать и проблему внутренней миграции. Да — цифра внутренних мигрантов, конечно, огромна, хотя нам эта категория граждан КНР особо не угрожает. На внешних мигрантов по своим профессиональным качествам они не тянут. Ну и главное, на мой взгляд, наш регион не особенно интересен Китаю как территория массового освоения. Мы интересны по иным критериям, не связанным с массовой трудовой миграцией. Хотя чисто гипотетически риски и вызовы, безусловно, присутствуют.
