Очередной ажиотаж вокруг бензина. Цена его, как водится, вновь поднялась, и все вокруг ищут ответ на вопрос: почему? Страна у нас, вроде бы, на нефть не бедная, заводы есть, на которых она перерабатывается, а бензин не дешевле в пересчете на среднюю зарплату, чем в Швейцарии, а даже дороже. А вот в Швейцарии нефти нет. Она, Швейцария, эту нефть покупает. В том числе и у нас.
Вообще-то к регулярному повышению цен на топливо уже давно можно было бы привыкнуть. Но как-то не получается. Потому что непонятно, обидно да и накладно. Ведь вслед за бензином цены начинают куда быстрее ползти вверх на все остальное. Правительство при этом ссылается на “сговор поставщиков”, а поставщики отнекиваются, а экономисты комментируют, а владельцы авто матерятся...
В общем, все нормально. В смысле, все, как у нас.
Повышение цены, безусловно, вещь неприятная, но необратимая. Она, цена, повышается по всему миру. Даже в нефтедобывающих странах, а не только в той же Швейцарии. В нефтедобывающей Норвегии эта цена в этом году уже повысилась на пять процентов. И ничего, никто там не ропщет. А вы знаете, как правительство Норвегии объяснило это повышение? Думается, у нас такое объяснение вызвало бы еще больший ажиотаж.
Правительство там назвало автотранспорт “неотъемлемой частью комфорта”, но при этом подчеркнуло, что этот комфорт граждане страны предпочитают оплачивать из своего кармана даже там, где вполне развит и общественный транспорт, и от авто можно было бы и отказаться. Ну, например, в интересах сохранения окружающей среды или уж перейти на транспорт, топливом для которого служит газ. Или вовсе пересесть на электроавтомобили.
В общем, у нас такие “советы” воспринимались бы как издевательства, потому что авто считается чуть ли не необходимостью. Причем жизненной, без которой существование граждан превращается в нечто неполноценное и даже порой невыносимое.
Лет пять тому назад к нам приезжал норвежский журналист Крис Лугардссон, работавший тогда на газету “Норденпост”. Приезжал он к нам посмотреть, главным образом, как у нас с экологией, дорогами, автотранспортом и прочими подобными вещами. Потому что Крис не просто журналист, а убежденный любитель природы.
Посмотрел он, поездил, пообщался и сказал:
- Так вы долго не протянете.
- Почему?! - неприятно удивились мы.
- Потому что живете так, словно завтра жить не собираетесь.
Не понравилось норвежцу все, кроме нашей роскошной природы, которую мы, по его мнению, просто уничтожаем.
Широкие магистрали в Алматы он назвал дорогами в больницы, в которых лечат туберкулез легких, а то, что в наших джипах чаще всего ездят поодиночке, и вовсе ввергло его почти в шоковое состояние.
- У вас что, так много фермеров живет в городе? - спросил как-то он.
На наш встречный недоуменный вопрос: “А причем тут фермеры?” - последовал ответ:
- А при том, что в джипах и внедорожниках у нас ездят только фермеры.
- Так у вас! А у нас - это норма жизни.
Так мы с норвежцем общего языка, в прямом и переносном смыслах, и не нашли. Потому как дома он ездит исключительно в автобусах, трамваях и на метро. А между городами - на велосипеде. Автомобиль считает исчадием ада и источником тщеславия и деградации.
На том и разошлись. Но перед расставанием мы спросили у него:
- А сколько у вас стоит бензин?
- Два евро за литр, - сказал он, - но этого очень мало. Мы инициируем новый закон, по которому он должен стоить как минимум пять евро. Чтобы поменьше ездили и гадили своими железными коробками.
Так что цена на бензин, конечно, повысилась. Но это как посмотреть. Может, попробовать отнестись к этому философски? Как Крис.
