С просьбой дать оценку этому мы обратились к нашему давнему собеседнику — итальянскому политику и журналисту Джульетто Кьезо.
Сергей Козлов
— Синьор Кьезо, можете ли Вы сказать честно — кто сбил малайзийский «Боинг»?
— Нет, не могу. Потому что не знаю. Но в любом случае это скверно не только в человеческом смысле, не только прискорбно, ведь погибли ни в чем не повинные люди, это очень плохо и в смысле политики. Потому что теперь процессы, связанные с украинским кризисом, пойдут гораздо быстрее.
— А какие процессы Вы имеете в виду?
— Втягивание России в открытую конфронтацию с Западом. Те, кто задумывали эту комбинацию, они своего достигли. Я так полагаю, что даже если гибель «Боинга» — это случайность, то кто-то сейчас благодарит судьбу за эту случайность. Они даже в самых смелых мечтах не могли бы пожелать для себя такой случайности. Как бы цинично это ни звучало.
— Так, может, все-таки не случайность?
— Вполне может быть, что и не случайность. Ведь в первое время думали, что и 11 сентября 2001 года, это якобы атака «Аль-Каиды», но потом-то было доказано, что это грандиозная провокация. Так что и «Боинг» может оказаться постановкой. Чудовищной, циничной и кровавой. Я ничего не исключаю, нужно просто немного подождать. Кое-что выяснится уже очень скоро. Мне, например, очень интересно, как киевские власти сумеют доказать наличие «российских корректировщиков огня» для зенитно-ракетного комплекса «Бук». Или, например, кто ответит за смену курса «Боинга» буквально накануне полета? Или: как получилось, что аудиозапись с голосами сепаратистов была сделана за сутки до катастрофы? А украинские власти объявили запись чуть ли не свидетельством виновности Стрелкова и его людей.
— Вы полагаете, что можно будет получить ответы на все эти Ваши вопросы?
— Это вопросы не мои. Их должна задать международная комиссия, которая будет расследовать все, абсолютно все обстоятельства катастрофы. Во всяком случае, комиссия эти вопросы должна выяснить, потому что все они непосредственно касаются события. И, следовательно, все отвечающие на эти вопросы стороны будут обязаны ответить. Причем не перед телекамерами, а перед комиссией. Это совсем другое дело. Конечно, будут манипуляции и искажения, все виновные будут выкручиваться, но сегодня дело обстоит крайне серьезно. Сегодня уже крутить с ответами не удастся. На кону вопрос о большой войне, поэтому спрашивать будут строго.
— Война? Я не ослышался?
— Нет, к сожалению… Сейчас закрутилась смертельная схватка, которая вполне может перерасти в войну. Американцам очень нужна война. Те, кто этого не видят, пусть не видят. А те, кто хочет видеть, тот видит. И «Боинг», как я уже сказал, это подарок американцам. Или, если хотите, приз в этой схватке. Во всяком случае, на данном этапе. Пусть я и говорю страшные, отвратительные вещи. Я понимаю. Но это правда. Отвратительная правда. Я часто говорю отвратительную правду, за это меня ненавидят многие люди на Западе. Называют леваком и провокатором. Но возразить ничего не могут. Когда была Югославия, я тогда сказал…
— Я очень хорошо это запомнил и совершенно Вашим словам тогда не поверил. Это было лето 1999 года, ровно пятнадцать лет тому назад в Москве…
— Да, это так. Так вот, я сказал, что следующей будет Украина. Так? Я имел в виду страны бывшего Советского Союза, а не Ирак или Ливию. Они были вне моего прогноза. Это отдельный прогноз. А вот Украина — это продолжение «советского сценария». Его нужно было только немного дописать и изменить. А авторы остались те же. И фабула такая же.
— Мне немного страшновато Вас слушать. Если вчера была Югославия, сегодня — Украина, тогда завтра..?
— Нет, думаю, не Казахстан. Россия. А потом уже…но это уже потом, не надо умирать от страха. Я не такой уж страшный, великий пророк. Сначала Путин. Приговор ему уже вынесен. Его надо привести в исполнение. Это прежде всего. Таков сценарий. А уж потом будет видно, кто или что.
— Все так серьезно?
— Скажите, год назад, когда мы говорили об Ираке, могли ли Вы подумать, что через год на Украине будет война? Да еще такая война? Кто мог подумать? Я, например, считал, что Украина войдет в ассоциацию с Евросоюзом, и Россия помешать не сможет. А вот когда она войдет, тогда и начнется новая украинская революция, потому что одним Украина нужна как европейский противовес России, а другим — как место постоянной напряженности для России. Как страна постоянного раскола и противостояния. Это мы так считали. А вышло все гораздо страшнее. Теперь это страна войны с Россией.
— Да, но почему именно Украина?
— Потому что, как говорят в России, звезды над ней так встали, наверное. Если бы не она, то, скорее всего, Белоруссия была бы на ее месте. Тут надо понимать, что причина этих процессов не только в злом желании кого-то на Западе отторгнуть какую-то страну и сделать ее полигоном, но и процессы внутри этих стран. На Украине они просто протекали быстрее и глубже. И страна сама по себе неоднородна. Слишком много в ней противоречий. И к тому же слишком много этнического радикализма. И желания правящей элиты стать богаче, чем элита в России. Все это и стало причиной трагедии.
— А сколько лет или, может, месяцев Вы даете нам, грешным, чтобы осмыслить сказанное?
— Думаю, уже в этом году станет ясно, что будет на Украине в ближайшие годы. Либо твердо марионеточный режим, который сможет держаться только с иностранной военной помощью, либо окончательный развал. Ну… а потом все будет зависеть от руководства и народа России. Насколько они сумеют выдержать давление Запада, которое будет возрастать и возрастать.
