Вадим Береговой
Ведь браконьеры сейчас — частные предприниматели и теперь они находятся под защитой закона в полной мере. К браконьеру нельзя подплыть на лодке, нельзя проверить его на пункте приема рыбы, нельзя проверить сам пункт. Законом запрещается тормозить подозрительную машину на трассе, даже если из переполненного багажника хвосты сазаньи торчат.
Рыбная мафия имеет осведомителей везде, даже на АЗС
Промышленный лов рыбы на Алакольской системе озер существовал испокон веку. Все-таки это более тысячи километров береговой линии, и сазан с судаком, не говоря уже об окуне или карасе, есть в каждом водоеме. Как, естественно, всегда было живо и браконьерство.
После обретения Казахстаном независимости браконьеры в исконном значении этого слова исчезли — все озера поделили на участки и передали их в аренду частным предпринимателям. То есть теперь взять моторку, сеть и отплыть от берега простому гражданину невозможно — ты обязательно очутишься на чьем-нибудь участке и разговор с тобой будет как с вором, застуканным в чужом огороде.
Соответственно, главными и практически единственными браконьерами стали те, кто ловит рыбу «на законных основаниях», — это или владелец участка или простые рыбаки, принятые им на работу, сдающие рыбу на его приемный пункт по им же установленной цене. Дабы озера не остались без рыбы совсем, на каждый участок установлена квота — обычно это 10 тонн рыбы в год. Каждый рыбак ведет журнал, в котором фиксируется вес улова после каждого выбора сети.
Что может помешать рыбаку записать в журнале «50 килограммов», когда он поймал 100? Причем 50 кило излишков не нужно где-то прятать, куда-то везти и где-то продавать. Их с радостью примут на своем же приемном пункте, ведь чем больше поймают рыбаки, пусть даже и сверх квоты — тем выше прибыль. Тем более, что рынок сбыта давно определен и всегда стабилен. На любом из трех рыбозаводах района добычу примут с радостью и заплатят честно, сколько бы ты ни привез. Помешать может только инспектор рыбоохраны, дежурящий на приемном пункте.
— Браконьерничают все, — говорит инспектор рыбоохраны, имя которого мы пока называть не станем. — Проверяю я как-то рыбака. У него в журнале выезд на лов практически каждый день и каждый раз запись — 10 килограммов поймал, 20 килограммов, а то и вовсе 5. Взвешиваем сегодняшний улов — почти 300 килограммов. «Как только вы приехали, так рыба и поперла», — говорит. А от него машина каждое утро уезжала с просевшим от тяжести кузовом…
Сейчас нет и этой возможности контроля. Остаются, правда, плановые и внеплановые проверки, но о плановых нужно преду-преждать за месяц, то есть в день приезда инспекторов все в ажуре и на приемном пункте и рыбаки вернутся на берег, — на всякий случай! — с уловом минимальным.
О проверках внеплановых нужно спрашивать разрешения в прокуратуре, но тут обычно срабатывает «сарафанное радио», и о предстоящей ревизии многие владельцы участков успевают узнать заранее.
Мне рассказали случай, когда осведомителем рыбаков был владелец автозаправочной станции. Инспектор рыбоохраны жил неподалеку от него, и предприниматель прекрасно видел, когда тот собирается выехать на очередную проверку. Заметив сборы, владелец заправки звонил рыбакам с преду-преждением. Быть для рыбаков полезным человеком ему было выгодно — каждый из них покупал у него топливо и для автомобилей, и для лодок. В результате борец с браконьерами впустую тратил время и бензин, мотаясь на моторке по озеру, тогда как у его «подопечных» все было в полном порядке — «а такого никак не могло быть»!
Спрашиваю у начальника отдела Алакольской рыбной инспекции Балхаш-Алакольской межобластной бассейновой инспекции Даулета Карашева, как они собираются дальше работать. Выясняется, что для поимки злоумышленников остался один законный метод — задерживать их на незакрепленных ни за кем участках, коих на всей системе озер сейчас несколько штук. Появляться на «ничейной территории», а тем более добывать там рыбу, рыбакам запрещено. Это и все, что им можно «предъявить». Смешно?
Получается, что рай браконьерам создало государство?
Иначе не скажешь. Рыбак, который постоянно ловит «сверх плана», не поскупится на соответствующее техническое обеспечение. То есть на крепкую лодку, а то и катер, мощный японский мотор. Не страшно уйти далеко в глубь озера и вернуться с тяжелым грузом при сильном волнении, да и от инспектора можно просто удрать. Ведь у инспекторов рыбоохраны все с точностью до наоборот. Старенькие моторки, на которых, по техническим условиям, нельзя заплывать дальше трех километров от берега — иначе при ветре, на открытой воде волнами дюралевую посудину просто разобьет.
Причем даже таких лодок всего 5 штук на 9 инспекторов. Одна машина на троих, это при том, что у каждого свой участок — около 100 километров по береговой линии. От постоянной езды по бездорожью часто ломаются даже УАЗы, запчасти приходится покупать за свой счет. Не хватает бензина, коего сейчас почему-то выделяется значительно меньше, чем во времена СССР, и который приходится докупать самим.
— А что делать, на участок выезжать ведь надо, даже если бензина нет, — пожимают плечами инспектора. — Доработаем до пенсии и уйдем, а если сейчас уволиться — кому мы нужны в наши годы?..
Это еще одна проблема, которая встанет через несколько лет. Уже сейчас инспекторов не хватает, а желающих работать в таких условиях не находится. Условия действительно те еще: инспектора живут не в прибрежных поселках, а в райцентре, то есть мотаться на свой участок приходится постоянно за 50-70, а то и больше километров.
Ночевать нередко приходится на берегу, ездить, свернув с трассы — по конкретному бездорожью. Не отдохнешь морозной и ветреной зимой, ведь благодаря современным техническим приспособлениям на алакольских озерах существует промысловый подледный лов, когда сеть через множество лунок протягивается подо льдом.
Бывает и вооруженное сопротивление. До убийств или ранений пока не доходило, но оружием инспекторам грозили, а иногда и стреляли по ним. Ведь простым рыбакам их занятие дает гарантию заработка на хлеб с маслом, ну а тем, кто сам сети не вытягивает, но процесс организует, заработать можно на хлеб не только с маслом, но и икрой.
Рынок сбыта стабилен — алакольский сазан, несмотря на запрет на лов, продается не только в местном райцентре, но и в Алматы. Весь добытый судак уходит в страны Западной Европы. И остался этот деликатес для европейских гурманов в озерах, видимо, только потому, что перерабатывающий сырье рыбозавод для пропитания хищника каждый год выращивает мальков и выпускает на волю. А вот сазан… Кончился…
По словам борцов с браконьерами, за последние 20 лет на Алакольской системе озер знаменитый сазан был выловлен практически весь. Недаром сейчас введен полный запрет на его лов. Который тем не менее активно продолжается.
В период нереста, когда ловить любую рыбу запрещено даже удочками, инспектора поработали на славу. За полтора месяца, несмотря на то, что о запрете прекрасно знали не только рыбаки, но и все местные жители, было задержано 9 браконьеров на берегу и 7 в момент выбора сети.
Сазан в эти дни спокойно продавался на базаре. По завышенной, видимо, из-за экстремальных условий добычи цене. Работали пункты по приему рыбы, правда, по-тихому. Кто принимал рыбу в припрятанные холодильники, кто просто перетаскивал их к себе домой. Можно только представить, что творится сейчас, когда нерест — то есть усиленный контроль закончен, а мораторий на проверки продолжается.
Китайские сети — самые коварные
Сопредельное государство снабдило казахстанских браконьеров весьма совершенными орудиями убийства. Сети, сделанные в Китае с использованием пластика, недорогие, нити их в воде, в отличие от российских, практически не видны. Соответственно, рыбы попадается гораздо больше.
Сети бросовые и в случае приближения инспектора выбрасываются за борт. Плавают они в воде, опускаются на дно, но из-за пластика не разлагаются. Использовать их запрещено, но рыбаки пользуются практически только ими. Ведь сеть российскую надо еще найти — централизованных поставок орудий лова, как во времена СССР, сейчас нет, а сети китайского производства, которые использовать выгодней, свободно покупаются в Алматы на барахолке. Получается, пользоваться запрещено, а продавать можно…
То же самое происходит с размерами добываемой рыбы. Запрещается ловить сазана менее 43 сантиметров в длину и судака менее 37 сантиметров. Попалась в сети молодежь — выпусти! Но зачем ее выпускать, кто это будет делать, если на приемном пункте рыбу берут любых размеров? Далее она идет на рыбозавод, где ограничений по размеру также нет. В чем смысл запрета, если его никто не соблюдает, а соблюдение никто не контролирует?
По словам специалистов, мораторий на проверки — действительно подарок всем казахстанским предпринимателям. Ведь какие-либо нарушения в сфере налогообложения, ведения бухгалтерии спокойно выявятся в следующем году, когда мораторий закончится. При жалобах граждан, например, в системе общественного питания допускается внеплановая проверка — в этих случаях по линии санитарных врачей. Но кто будет жаловаться на бесконтрольную рыбалку? Рыба?..
фото Талгата ГАЛИМОВА.
