Как человек порядочный, наш соотечественник счастливо избежал тюрьмы "State", где сидят по беспределу, и пребывал в одной "Federal" и двух миграционных тюрьмах. Хотя и в федеральной тюрьме народ попадается сурьезный, с фантастическими сроками – под и за полтинник, ставшими визитной карточкой американского правосудия. Были экспонаты, заполучившие лайф-раз и лайф-два. Отбывали в основном за экономические преступления и наркотики, но, в принципе, кого там только не было!
Сидели колумбийские наркодельцы и сомалийские пираты, мексиканские контрабандисты и истинные англосаксы, решившие чуть-чуть подхимичить с налогами. Сидел престарелый моджахед, с чьих рук еще не отмылась кровь советских солдат: опрометчиво покинув родные края, он мгновенно заполучил мешок на голову и эксклюзивный чартерный рейс на другую сторону света. Сидел достопочтенный мексиканский губернатор, что-то неправильно крышевавший. Но в целом контингент не блистал ни интеллектом, ни манерами. Наш соотечественник выделялся как бывший военнослужащий (среди амерозэков защитников родины обычно не бывает) и получил погоняло Генерал.
Главное тюремное противостояние – между неграми и латиноамериканцами. Белые прагматично стараются не ссориться ни с кем. Проще всего, по наблюдениям нашего респондента, с островитянами: ямайцами, доминиканцами, пуэрториканцами. Наверное, ласковое море вымыло из них злость и корысть.
Наших соотечественников (в широком смысле этого слова – из бывшего СССР) было очень мало. На всю многотысячную тюрьму, на множество ее юнитов (подразделений) – один грузин, какие-то эстонцы, несколько украинских мореходов, которые не поинтересовались содержимым перевозимых ими контейнеров, и, как оказалось, совершенно зря! Сидел армянский вор в законе, так он и в американской тюрьме не унывал – занял лучшее место, держал личного повара-ямайца, а в честь своего дня рождения выкатил угощение для всего юнита – а это полтораста человек!
Сижу на нарах как король на именинах
В камере федеральной тюрьмы сидят 24 человека – 12 двухъярусных коек. Есть душ, туалет. Телевизор работает 24 часа в сутки, но чтобы услышать звук, надо надеть наушники. Свет тоже горит круглосуточно.
В шесть часов подъем, желающие отправляются на завтрак. С семи двери камер открыты, заключенные разгуливают по всему юниту, каждый по своим делам. Какие могут быть в тюрьме дела? Библиотека, кружки рисования, игры на гитаре, английского языка, о котором многие сидельцы имеют весьма отдаленное представление. Некоторые учатся заочно в университетах. Непременный "Gym" – тренажерный зал. Тренажеров там, правда, негусто, штанга прикована к скамье цепью, а гантели и вовсе воспрещены как потенциальное орудие убийства. Прогулочно-баскетбольная площадка – на крыше, вся забранная решетками. Телевизоры есть, но смотреть практически нечего. Там, где преобладают латиносы, смотрят футбол, только футбол и ничего кроме футбола. Там, где негры, – гангстерские боевики, а если в них еще и главный герой чернокожий, то афроамериканцы от бандитской романтики окончательно тают и млеют – в точности как россияне от "Черного бумера" или "Брата-2".
Чуть ли не через каждые два часа наступает каунт-тайм – время пересчета. От заключенного требуется вернуться в камеру и стоять у своей койки, дабы надзиратели убедились в его наличии. Мероприятие рутинное и, по сути, совершенно бессмысленное – побегов не бывает. Их не припомнят и старожилы, а древнейший из оных отмотал уже 32 года. Однако в американской тюрьме все делается в точном соответствии с процедурами. Шаг влево, полшага вправо практически невозможны.
Например, вся почта просматривается на предмет наличия насилия и эротики. Как-то на страницах "Комсомольской правды в Америке", получаемой нашим соотечественником, бдительная почтальонша обнаружила фотографию статуи Аполлона – бог весть в каком контексте. Действуя в строгом соответствии с инструкцией, добросовестная женщина взяла фломастер и принялась закрашивать Аполлону пипетку. Соотечественник вспылил и обозвал ее идиоткой, а она его – психом. Итог – восемь суток карцера.
Граждане начальники
Надзиратели в американской тюрьме подразделяются на две несмешивающиеся субстанции: персонал, коротающий с заключенными дни и ночи, и черепашки-ниндзя. Собственно надзиратели представляют собой, большей частью, медузоподобных арбузоидов обоего пола вперемешку, с плавными движениями и процедурами, глубоко интегрированными в кору головного мозга.
Черепашек-ниндзя в штатной ситуации не видно и не слышно, но они там есть! Они появляются в считанные минуты, при малейшей крамоле – здоровенные лбы, с ног до головы закованные в броню, с электрошокерами и мортирками, стреляющими ловчей сетью. В действии это гуманное оружие наш соотечественник так ни разу и не увидел. Заслышав приближающийся по коридору топот и сопение черепашек, все участники конфликта немедленно прекращают сражение и принимают скучающий вид.
Территория юнита насквозь просматривается надзирателями и камерами, поэтому никакие разборки там невозможны. В камере камеры нет (имеется в виду – в камере тюремной нет камеры телевизионной), так все баталии происходят в туалете или в душе. Но черепашки все равно прибегут, потому что кто-нибудь "стукнет" – а стучат в американской тюрьме все!
Повсюду висят плакаты: "Если вы чувствуете, как к вам пристраиваются сзади, – стук-стук, и нет проблем!".
В миграционной тюрьме эксцессы тем более маловероятны, ибо она представляет собой огромный зал, где под одной крышей собрано все, и это все насквозь просматривается – вплоть до душевых и туалетов. К примеру, американский казенный дом – зона, свободная от курения. Но в федеральных тюрьмах таки находятся умельцы, умудряющиеся выкурить сигаретку, моясь в душе. В миграционной этот номер не пройдет, душевые никак не ограждены. Кто знает, о чем грезит толстозадая надзирательница, таращась на голого намыленного мужика. Но процедуру она не нарушит, это точно.
Алкоголя в тюрьме практически нет, наркотики редки. Чтобы передать во время свидания капсулу с наркотой, жене тюремного наркобарыги приходится пронести ее в местах неудобь сказуемых, в туалете переложить оттуда под язык и передать супругу изо рта в рот при поцелуе. Поцелуи процедурой запрещены, но если сделать это быстро, надзиратель среагировать не успевает. Барыга, в свою очередь, капсулу немедленно проглотит, чтобы спустя пару дней выловить ее из унитаза. И сколько будет стоить пронесенная таким образом наркота?
Рентген души – тюремный голод
В тюрьме холодно. Летом – от кондиционеров, зимой – от толстых, как в склепе, бетонных стен. В тюрьме голодно, в некотором смысле. Оказывается, казахстанец смотрит на еду вообще и на мясо в особенности совсем не так, как янки. Вроде все в порядке – большой поднос, рис, салат. Отдельный стол для диабетиков, для вегетарианцев. Кошерная и халяльная пища унифицированы, евреям и мусульманам почему-то положен добавочно томатный сок. Но мясо… Это что, мясо?!
Положение смягчает камисэри – тюремная лавка. Но и там ассортимент представлен продуктами, которые по доброй воле никто из наших соотечественников не стал бы жрать. Тем не менее обилие в тюрьме мясистых, перекачанных до безобразия билдинеров доказывает, что доброй свинье – все впрок!
В камисэри все расчеты безналичные, денег на руках в тюрьме ни у кого нет. Но валюта общего хождения объективно необходима, и ее роль играет туна – пакетик с консервированным тунцом. Одна туна по курсу равна двум долларам и имеет пред всеми банкнотами мира то неоспоримое преимущество, что ее в любой момент можно вскрыть и с аппетитом схомячить. На туну покупается все и вся, инфляции она не подвержена. Например, карты в американской тюрьме, как ни странно, не запрещены. Имея избыток свободного времени, зэки достигают в сложных карточных играх высочайшего профессионализма. Так вот, призовой фонд в среднем покерном турнире – 800–1000 тун!
В целом их тюремные нравы кажутся более прагматическими. Элементы блатных понтов и распальцовок отходят на второй план, все друг другу безразличны, отношения базируются на четком взаиморасчете, на процедуре, на функциональных обязанностях. Конечно, умилительно смотреть, как чернокожий надзиратель и под стать ему шоколадный афроамериканозаключенный слушают рэп через одни наушники, пританцовывая в такт. Но каждый из них четко знает свое место и статус и ни на секунду об этом не забывает. Американская зона – "красная"!
